Выпуск 119. Господин Неуважай-Корыто

Здравствуйте, друзья!
Фамилия Неуважай-Корыто давно стала нарицательной: так говорят о невежде и о невеже, человеке грубом, с низменными интересами. И это совсем не удивительно: уже звучание предполагает нарицательный смысл.
Существуют литературные персонажи с таким именем. Кого из них вы могли бы назвать?
Давайте вспомним вместе.
Впервые эту фамилию мы встречаем на страницах поэмы "Мёртвые души" (т. 1, гл. 7).
Это крестьянин, который значится в списке «мертвых душ», купленных Чичиковым у помещицы Коробочки:

"И глаза его невольно остановились на одной
фамилии: это был известный Петр Савельев Неуважай-Корыто, принадлежавший
когда-то помещице Коробочке. Он опять не утерпел, чтоб не сказать:"Эх, какой
длинный, во всю строку разъехался! Мастер ли ты был, или просто мужик, и
какою смертью тебя прибрало?"

А вот, кстати, иллюстрация М.Шагала к этому эпизоду.

Салтыков-Щедрин, которому явно по душе были сатирические традиции Н.В.Гоголя, тоже решил вывести героя с такой фамилией - уж больно ярка и колоритна она оказалась! И вот в "Дневнике провинциала" перед нами предстаёт ещё один Неуважай-Корыто:
" Это был сухой и длинный человек, с длинными руками и длинным же носом. Мне показалось, что передо
мною стоит громадных размеров дятел, который долбит носом в дерево и постепенно приходит в деревянный экстаз от звуков собственного долбления. "Да, этот человек, если примется снимать пенки, он сделает это... чисто!" -
думалось мне, покуда я разглядывал его.
Ну, и портретик... Удивление приходит по мере прочтения следующих строк - слишком интересны, а потому узнаваемы взгляды персонажа Неуважай-Корыто:
- Понятное дело. Но Добрыня... Илья Муромец... ведь они наши?
Собеседник, произнося: "они наши?" - очевидно, страдал. Он и опасался
и надеялся; ему почему-то ужасно хотелось, чтобы они были нашими, и в то
же время в душу уже запалзывали какие-то скверные сомнения. Но
Неуважай-Корыто с суровою непреклонностью положил конец колебаниям, "ни в
каком случае не достойным науки".
- Напротив того, - отдолбил он совершенно ясно, - я положительно
утверждаю, что и Добрыня, и Илья Муромец - все это были не более как
сподвижники датчанина..."
Неожиданный поворот... Ведь за этими размышлениями узнаётся не кто иной, как Владимир Васильевич Стасов, который имел прямое отношение к созданию и существованию не только "Могучей кучки", но и всей культурной жизни России конца XIX века!
Как раз в конце шестидесятых годов в некоторых своих работах он неоднократно пытался доказать, что русские былины имеют монгольское и тюркское происхождение.
Конечно, теория интригующая и довольно сомнительная. Но неужели знаменитый критик - Неуважай-Корыто?!...Отчего так грубо? Не ошибка ли?
Прежде чем вернёмся к герою по фамилии Неуважай-Корыто, хочется сказать ещё о Стасове.
Его личность была настолько заметна, что желание изобразить критика в произведении, оказалось "заразным". Слишком прямо и даже резко иногда он высказывался. Со многими известными художниками, композиторами и писателями у него складывались непростые отношения. Часто симпатизируя многим из них лично, он расходился с ними в принципиальных взглядах на искусство. Так, у Стасова были довольно сложные отношения не только с Тургеневым, Салтыковым-Щедриным, Некрасовым, но и с П.И.Чайковским. Стасову, например, ничего не нравилось из оперной музыки композитора.

Вот ещё один литературный портрет В.В.Стасова. Открываем роман И.С.Тургенева "Новь". Персонаж Скропихин...Здесь тургеневский сарказм проявился в полной мере:

Наступило молчание.
- Я сегодня встретил Скоропихина , - заговорил наконец Паклин, - нашего
всероссийского критика, и эстетика, и энтузиаста. Что за несносное
создание! Вечно закипает и шипит, ни дать ни взять бутылка дрянных кислых
щей... Половой на бегу заткнул ее пальцем вместо пробки, в горлышке застрял
пухлый изюм - она все брызжет и свистит, а как вылетит из нее вся пена - на
дне остается всего несколько капель прескверной жидкости, которая не только
не утоляет ничьей жажды, но причиняет одну лишь резь... Превредный для
молодых людей индивидуй!

Да, опять тот самый В.В. Стасов, который поддерживал многих композиторов и помогал им. Чтобы понять настрой писателя, можно процитировать самого критика. В одном из писем Тургеневу (11 апреля 1875 г.) Стасов пишет: "А что вы скажете, Иван Сергеевич, про "Анну Каренину"? ведь жидко и слабо, другими словами - плоховато. И таково здесь едва ли не всеобщее мнение... Изумителен, право, этот Лев Толстой: такой громадный талант скульптурной работы, и типы, и красота, всё есть у него во власти - и вечно из этого всего лепит такой вздор или мелочи!!! Право, над русскими художниками тяготеет какая-то анафема: и могли бы, кажется, да не делают! Вот так-то и Вы сделали "Отцы и дети" и "Рудина", а всё остальное - амуры да конфеты".

Да, после таких строк понятно желание Ивана Сергеевича назвать Тургенева "несносным созданием".

Но вернёмся к нашему Неуважай-Корыто. Жизнь героя оказалось долгой и многоликой.
Вот про него вспоминает в очерке "Погасшая звезда", (посвящённом Мирре Лохвицкой) брат В.И.Немировича-Данченко - Василий Иванович, писатель и журналист:
"Даже его преподобие косолапейший из критических российских неуважай-корыт Протопопов, которому в Москве у Вукола Лаврова прочли несколько маленьких стихотворений Мирры Александровны, разворочал свою кудлатую гриву, одобрил: хо-рро-шо-с, весьма хорошо-с!"

Теперь берём А.П. Чехова. "Моя жизнь": "Мало ли чего не выдумала новая литература! Она выдумала ещё каких-то интеллигентных тружеников в деревне, а у нас обыщите все деревни и найдете разве только Неуважай-Корыто в пиджаке или в черном сюртуке, делающего в слове «ещё» четыре ошибки Культурная жизнь у нас еще не начиналась. Та же дикость, то же сплошное хамство, то же ничтожество, что и пятьсот лет назад..."

Вот как, оказывается, живучи эти самые Неуважаи-Корыты! И, увы, всё правда: "то же хамство, то же ничтожество, что и пятьсот лет назад."
И это не всё. После революции Неуважай-Корыто приобретает иные черты, хотя суть его остаётся та же: удивительное сочетание невежества и нахальства, хотя сам он, по велению времени, вступает в партию, из которой через некоторое время, конечно, его "вычищают":
" Попросить сюда Неуважая-Корыто .
Оказалось, попросить невозможно. Неуважая месяца два тому
назад вычистили из партии, а уже из Москвы он и сам вычистился
сейчас же после этого, так как делать ему в ней было больше
решительно нечего". (М.А.Булгаков "Похождения Чичикова").

К сожалению, тип Неуважай-Корыто довольно распространён в нашей жизни, иначе не "переходил" бы он из произведения в произведения, из эпохи в эпоху.
Вот роман В.Шефнера "Сестра печали" (1970г.). И сюда пробрался неутомимый Неуважай-Корыто. Интересно, что здесь эта фамилия ещё и обыгрывается:
-- Толя, я прямо с вокзала. Меня отпустили на день. Сюда пускать не
хотели, сегодня не приемный день. Но здесь Неуважай-Корыто ...
-- Какое корыто ?..
-- Ах, господи! Да это человек, а не корыто . Потом все объясню...-- Она
осторожно обняла меня. От нее пахло загаром, сеном, сосновыми иголочками.
-- Пойдем куда-нибудь в тень, -- сказала она, поднимая с земли кожаную
авоську.
-- Здесь нет тени, всюду народ,-- ответил я.-- Давай пойдем вот по этой
дорожке... А при чем корыто ?
-- Неуважай-Корыто , как у Гоголя. Это папа так его прозвал. Он дома у
нас часто бывал, пока папа не уехал. А его фамилия -- Корытовский.

Вот такая вот небольшая история, в которой рано ставить точку. "Неуважай-Корыты" здравствуют и процветают. Может быть, вы захотите пополнить список? Конечно, лучше литературных персонажей, а не живых!
Удачи и добра вам!