Ещё в детстве взволновал меня вопрос: почему мы говорим на одном языке, а слова порой отличаются? Моя бабушка, жившая в Саратовской области, всю жизнь спорила со своей сестрой и доказывала ей, что моркошка, торон, куряга благозвучнее, роднее и теплее морковки, кураги и тёрна. Почему москвичи акают, нижегородцы окают, а вот рязанцы, например, якают? А если в каждой области существует свой говор, который, в общем-то не мешает нам общаться, то стоит ли придерживаться нормы? И главное: что такое норма языка?
Диалект (говор) (от греч. dialektos говор, наречие), как известно, - это разновидность общенародного языка, которая употребляется ограниченным числом людей, связанных территориальной (территориальный диалект), социальной (социальный диалект) или профессиональной (профессиональный диалект) общностью.
Для примера возьмём московский говор. Вспомните: с ХV в. Москва стала центром Русского государства. Произносительные нормы стали складываться на основе московского говора. В XIX в. его влияние возросло. Оно впитало в себя характерные черты живого народного языка, за ним стояла традиция московского Малого театра. Московское произношение стало произношением старой московской интеллигенции. Образованные люди во всех местах России старались говорить по-московски. Расположенная на стыке северных и южных областей, Москва объединила в своей манере речи и те, и другие говоры. Вполне возможно, что произошло это потому, что аканье пришло с юга, но ритмика и мелодика разговора сохранилась северная.
Но развивался и просторечный московский язык. Москвичи говорили так, что первый предударный слог в слове был длиннее ударного слога. Отсюда и пошла старая дразнилка для москвичей: "Мы с Ма-асквы, с па-асаду, с ка-алашного ряду." Кроме того, в безударных слогах "Е" заменялось на долгое "И": "нису", "биру". Звук "щ" произносился в несколько приемов так, что получалось нечто похожее на свист паровоза: "шщщ" (мушшщина!). Были и характерные словечки. Для московского говора характерно произношение "чоринький", "сосиськи", "суда" (в значении "иди суда"). В простонародной устной речи окончание "ами" менялось на "ими": "подушкими". Москвичи на свой лад переиначивали и грамматику. И сейчас в магазинах иногда можно услышать: "Какая красивая тюль" или "Дайте мне ту большую лосось". И вот, действительно, интересный вопрос: является ли говор ошибкой? По этому поводу на нашем форуме даже начал было разворачиваться интересный разговор, который, надеюсь, ещё продолжится. К этому вопросу мы обязательно вернёмся в одном из следующих выпусков. Пока с нетерпением ждём ваших мыслей, рассуждений и аргументов.
Своеобразие московского говора особенно хорошо видно в сравнении с Питером. Во второй половине XIX в. у московской нормы появился конкурент - петербургское произношение, которое постепенно усиливало свои притязания на роль общелитературного образца. Его главное отличие от московской нормы состояло в усилении книжного, "буквенного" произношения. Чиновничий Петербург изъяснялся с канцелярским педантизмом — "как пишу, так и говорю". Где москвич сказал бы "што", петербуржец говорил "что", московское "ничево" в Питере звучало по писаному: "ничего". Москва вообще предпочитала говорить "ЧН" как "ШН" — булошная, взятошник, войлошный, молошник, буднишный. Петербургское произношение активно не было признано театральной сценой. Но некоторые его особенности оказали впоследствии существенное влияние на развитие системы литературного произношения. представление о существовании московской и ленинградской (петербургской) произносительной нормы. в чистом виде ни московского, ни ленинградского произношения сейчас нет. Но специфические московские и питерские словечки сохранились. Если петербуржец (петроградец, ленинградец) говорит "булка", то москвич — "батон, белый хлеб". Единица, двойка, тройка — так называют общественный транспорт в Петербурге. А в Москве: "Вон едет шестой", но не "шестерка". Житель Питера мобильный телефон назовёт трубкой. А вот поребрик москвичу вообще неизвестен: бордюр в Москве только бордюр. Кура и греча обитают, в основном, в Петербурге, а гречка и курица -в Москве. А водолазку питерский продавец может назвать, например, бодлоном.
С середины 20 века традиционная московская речь стала размываться, уходить в прошлое. Речь в современной Москве разнообразна. На новую манеру речи влияют многие факторы: и огромное количество говоров на улицах Москвы, и речь молодых москвичей, и средства массовой информации. Сейчас московское произношение утратило былую роль произносительного канона. Знаменитое московское произношение можно услышать, в основном, только в записи старых спектаклей. Изменяется и просторечие. И это не что иное, как движение жизни и движение, развитие языка.
Но норма всё-таки есть. Норма литературного языка – это относительно устойчивый способ (или способы) выражения, отражающий исторические закономерности развития языка, закрепленный в лучших образцах литературы и предпочитаемый образованной частью общества. Норма охватывает все уровни языка. Выделяются нормы произносительные, лексические, словообразовательные, морфологические, синтаксические. Существует два вида норм: обязательные и вариантные. Вариантные нормы отражают стремление языка к стабильности, преемственности, универсальности, с одной стороны, и, с другой стороны, – стремление языка к изменению, что порождает нестабильность, вариативность. Вариантность норм складывается исторически.
В качестве примера приведу только несколько современных норм произношения.
а) По современным нормам употребление шн вместо чн при произношении является устаревшим, в ряде случаев – просторечным. Под влиянием правописания произношение шн постепенно стало вытесняться произношением чн. В современном литературном произношении шн обязательно в немногих словах, в ряде других оно допустимо наряду с чн. В словах нового происхождения, особенно в словах, появившихся в советскую эпоху, произносится только чн, ср.: многостаночный, поточный метод, съемочный.
В современном языке шн произносится в следующих словах: конешно, скушно, яишница, пустяшный, скворешник, прачешная, перешница, в женских отчествах на –ична: Савишна, Ильинишна, Фоминишна. В ряде слов произношение шн допускается наряду с чн: булошная и булочная, сливошное и сливочное, яшневая и ячневая, молошный и молочный, пшенишный и пшеничный, лавошник и лавочник.
б) Суффикс –ся употребляется в глаголах после согласных звуков: смеялся, умывался, после согласных же употребляется вариант –сь: смеялась, умывалась. Иное произношение является диалектным. Суффикс –ся, -сь по старой московской норме произносился твердо. В настоящее время господствующим стало произношение мягкого –сь: смеюсь, зажглась.
А напоследок, друзья, предлагаю вам задания по произношению слов:
1. Определите, какое слово является лишним (по произношению):
а) Конечно, нарочно, игрушечный;
б) Что, чтобы, нечто;
в) Млечный, восточный, пустячный;
г) Безоблачный, беспечно, яичница;
д) Табачный, сказочный, скворечник.
2. Кто прав:
Один ученик говорит “Мария Ильинишна”, второй – “Мария Ильинична”?
3. Установите отступления от современных литературных норм. Отметьте, когда употребленный вариант является допустимым наряду с другим, укажите случаи единственно возможного литературного произношения.
а) В глуши, в деревне все вам скучно,
А мы, ничем мы не блестим,
Хоть вам и рады простодушно.
б) По дороге зимней, скучной
Тройка борзая бежит.
Колокольчик однозвучный
Утомительно гремит.
в) Иль взор унылый не найдет
Знакомых лиц на сцене скучной,
И, устремив на чуждый свет
Разочарованный лорнет,
Веселья зритель равнодушный…
4. Прочитайте вслух:
а) мягкий, легкий, легковой, легкомысленный.
б) От прилагательных мягкий, легкий образуйте формы простой сравнительной степени.